Меч ангелов - Страница 58

Верую в Господа, Создателя Неба и Земли…

Первый меня поддержал Вольфи, а за ним последовали другие. Курнос с серьёзным лицом опустился на колени в грязь, за ним начали становиться на колени крестьяне. Через некоторое время стоял только я, возвышаясь над молящейся толпой.

– …страдал при Понтии Пилате, был распят, сошёл с креста, в славе принёс Слово и Меч народу своему... –

продолжал я молитву, с неподдельной радостью глядя на покорно склонённые спины и головы.

* * *

Из хижины, которую назначил нам староста, мы выставили прежних жителей, иначе говоря, большую семью бондаря. Тем не менее, они были счастливы, поскольку в награду за эту услугу получили несколько монет. По моей специальной просьбе вывели и трёх подсвинков, до тех пор весело игравших у очага. Тем не менее, следы в виде грязи и вони остались как после хозяев, так и после поросят.

Курнос нагрёб себе в угол соломы и развалился со счастливой миной.

– Прямо как дома, а? – Поддел я его.

– Не дует, на голову не капает... Что ещё нужно? – ответил он.

– Девку бы… – проворчал Второй.

– Та толстуха мне, честно сказать, глянулась, – задумчиво произнёс Первый, ковыряясь пальцами в зубах. Он извлёк из них какую-то дрянь, и теперь разглядывал её с напряжённым вниманием.

– Та, что при детях? – Я скривился.

– Люблю таких… – он на секунду прервался и забросил добытый в зубах лоскуток мяса обратно в рот, -…помясистее.

– Сисястых – добавил его брат.

– С огромной задницей, – продолжил Первый.

– Довольно, – приказал я.

Я не собирался выслушивать их фантазии. Тем более что несколько раз имел возможность видеть, как эти фантазии воплощаются в реальность, а близнецы имели тягу не только к большим грудям и огромным задницам, но и к женщинам, мягко говоря, смертельно спокойным и мертвецки холодным.

– Вы будете паиньками, понятно? Никаких забав с крестьянками, никаких пьянок, драк и убийств.

– Ты же нас знаешь, Мордимер, – сказал Первый с упрёком в голосе и скорчил невинную мину, которая чрезвычайно не подходила к его лисьей физиономии.

– Да уж, знаю, – ответил я, ибо они были как бешеные псы, и спускать их с цепи было опасно для окружающих.

– Заночуем, а там что, поедем домой? – спросил Второй.

– Близнец, ты сдурел? Тебе не кажется, что нам здесь кое-что надо выяснить?

– Что именно?

Я только вздохнул, потому что глупость моих товарищей была иногда поистине поразительна.

– Разыскать папулю и мамулю. – Курнос довольно удачно изобразил голос маленького Иоганна.

– О! – Я указал на него пальцем. – Очень хорошо, Курнос. А кроме того, обследовать жилище ведьмы, если от её хибары что-то ещё осталось. И узнать, кто эти „другие”, о которых говорили дети. Куча работы, вам так не кажется?

– А мы сожжём здесь кого-нибудь, правда? – Первый приподнялся на локте и посмотрел на меня.

– Кого, например, ты хочешь сейчас сжечь? – спросил я мягко.

– Почём мне знать? – Пожал он плечами. – Ты у нас чтобы думать, Мордимер.

Я лишь вздохнул, поскольку так оно и было. Конечно, мне надо будет написать отчёт в хезскую канцелярию, а епископ сам уже решит, что делать с жителями деревни, преступившими закон. Однако, говоря откровенно, я сомневался, что этот отчёт, как бывало и ранее, заслужит нечто большее, чем досадливое фырканье Его Преосвященства. В конце концов, кого волнует, что в захолустной глуши крестьяне сожгли сумасшедшую бабку? Я тоже мог махнуть на всё рукой и поехать дальше, но, к сожалению, обладал чрезмерно развитым чувством долга. В конце концов, если не мы - инквизиторы - будем стоять на страже закона, то кто сделает это за нас?

Кроме того, дело приняло неожиданный оборот. Появились некие „другие”, которыми ведьма угрожала брату и сестре. Любители молодого человеческого мясца? Ведьмы? А может, всего лишь плод детского воображения? Как бы там ни было, этот след следовало внимательно проверить. Тогда, быть может, здесь и правда запылают костры... Но до этого было ещё далеко, ибо Господь в милости своей не наделил меня пороком чрезмерной поспешности суждений. Я хорошо помнил и широко известное (я слышал, что теперь его часто упоминают на лекциях в Академии) дело городка Дунхольц. Там неопытные братья из местного Инквизиториума приняли на веру байки детей из детского дома и сожгли половину городского совета, прежде чем Его Преосвященство епископ прислал опытного надёжного инквизитора, который, к облегчению достойных горожан, восстановил порядок. А началось всё – ни больше, ни меньше – всего лишь с запрета воспитанникам покидать стены приюта, который так разозлил добрых детишек, что они обвинили своих благотворителей в колдовстве и сговоре с сатаной.