Меч ангелов - Страница 68

– Благодарность – это грех? – Она смотрела мне прямо в глаза.

– Нет! – запротестовал я. – Я горячо тебе благодарен. Обязан. Тронут твоей помощью. Но... это ничего не меняет. Ты думаешь, я отступил бы от исполнения своих обязанностей за взятку? За сто, тысячу или десять тысяч крон или динариев? Если ты не знаешь ответа, скажу: нет, не отступил бы. Так могу ли я от них отступить потому, что ты спасла мою жизнь? Какое это имеет значение в глазах всемогущего Бога?

– Мордимер, я была твоим союзником в борьбе со злом, – сказала она значительно. – Разве ты не убедился, что я на правильной стороне?

– Нет, – ответил яс сожалением. – Поверь мне, Карла. – Я взял её ладонь в свои руки. У неё были красивые пальцы, несмотря на сломанные и испачканные землёй ногти. – Я делаю то, что делаю, из любви к тебе и желания спасти твою душу. Каким же я был бы человеком, если бы мог оставить тебя во грехе? Ты идёшь в сторону пропасти, и я протягиваю руку, чтобы спасти тебя.

Она долго смотрела на меня, и я видел, что она обдумывает мои слова. Я не обольщался, что они её убедят, но надеялся, что она хотя бы поймёт, почему я так поступаю.

– Ты хочешь меня сжечь, Мордимер, – наконец горько произнесла она. – А не вытащить из пропасти.

– Я борюсь за твою душу, Карла, – ответил я. – Так кого может заботить, что станет с твоим телом?

– Представь себе, меня заботит! – Она приподнялась на локте. – Развяжи меня немедленно и дай мне уйти!

– На этом свете мы только гости, но там, – я поднял взгляд, – нас ждёт настоящая жизнь. Хочешь ли ты отказаться от вечного радостного пиршества за столом Господним? Если бы я позволил тебе уйти, я бы уничтожил надежду. Но я отвезу тебя в Хез, Карла, и поставлю перед судом Святого Официума. Поверь мне, ты умрёшь, примирившись с Богом и нашей святой верой. Исполненная любви. Искренне раскаявшаяся в грехах. Поверь мне также, что в огне, переживая блаженные муки костра, ты поймёшь, что именно в тот момент, когда я тебя выдал, поступил как твой настоящий друг. Потому что разве может быть большее доказательство любви, чем борьба за чьё-то спасение? Как мелочно и эгоистично вёл бы я себя, предпочтя чувство благодарности долгу перед твоей бессмертной душой!

Все, что я говорил, было сказано искренне и полностью правдиво, но я также был уверен, что Святой Официум с большим энтузиазмом и радостью изучит силу ведьмы, владеющей обширными знаниями и использующей неизвестные инквизиторам заклинания. Итак, и таким образом Карла могла внести свой вклад во славу Божию.

– Мордимер, во имя меча Господня! – В её глазах я впервые увидел беспокойство. – Ты с ума сошёл! Ты действительно думаешь, что осуждение меня на страдания и смерть – это доказательство любви?

– А разве хирург не отрезает конечность, в которую попала плохая кровь, чтобы спасти жизнь пациента? – спросил я.

Я сжал её лицо ладонями и поцеловал её прямо в губы. Она не сопротивлялась, но и не ответила на поцелуй. Её губы были холодны, чудно блестящие глаза печальны. Быть может, я мог бы полюбить такую женщину, как она, но эта мысль только усилила мою грусть.

– Я знаю, сейчас ты меня ненавидишь, – сказал я, чувствуя тяжесть на сердце. – Но я верю, что когда-нибудь это изменится.

Я верил в эти слова, поскольку знал себя и моих братьев-инквизиторов. Так что я был уверен, что моя спасительница умрёт не только смирившись со своей судьбой (ибо это, в конце концов, не то, чего мы хотели), но и исполнившись сладкой благодарности.

Я встал, посмотрел на неё и грустно улыбнулся своим мыслям. Карла была красива и мудра. Быть может, несмотря на занятия тёмными искусствами, не была окончательно испорчена. Но я помнил слова Писания, которое в своей неизмеримой мудрости говорило:

Да не будете вы иметь лицеприятия.

Я всегда помнил об этих словах и всегда черпал в них утешение в минуты испытаний, подобных этому.

– Мордимер! – Её голос полосонул как кнут, и я обернулся на пороге. – Когда выйдешь отсюда, подумай над своими словами. Над бреднями о спасении моей души, милости, которую мне оказываешь. – Она яростно пожала плечами. – Представь себе, мой идеальный инквизитор, что отправляешь на костёр собственную мать во имя той любви, о которой столько говорил?

Я непоколебимо смотрел на неё. Она впилась в меня пылающим взором, который в определённый момент угас. Она откинулась на постель.

– Мордимер, ради Бога, – проговорила она глухо.

– Именно так, Карла, ради Бога, – ответил я и вышел.

Эпилог

Думаю, из соображений безопасности мы не должны были выезжать на эту поляну. Но спокойствие летнего дня, запах нагретой солнцем травы, щебет птиц – всё это усыпило бдительность вашего покорного слуги. В конце концов, я всего лишь слабый, сентиментальный человек, способный без остатка отдаться чарам момента и очарованию природы. А когда я увидел возникающих из-за стены деревьев трёх всадников на коричневых конях, было уже слишком поздно. Впрочем, мы в любом случае не собирались сражаться или убегать от инквизиторов из наисекретнейшего Внутреннего Круга. Ну, а если бы пришельцы были нашими врагами, то этот луг, конечно, стал бы не лучшим местом для отражения атаки. Правда, близнецы вытащили арбалеты, а Курнос обнажил саблю, но я резко приказал им немедленно убрать оружие. Может быть, из-за солнца они не видели сломанных серебряных крестов, вышитых на плащах всадников, но я видел их весьма хорошо. Откуда я знал, что это не обычные инквизиторы? Ну, я уже имел дело с им подобными, и мог составить граничащее с уверенностью впечатление, что приближаются люди, для которых превратить бедного Мордимера и его друзей в кровавые клочья было не сложнее, чем утереть нос.